Одной из наи­бо­лее важ­ных про­блем исто­рии древ­не­го мира, без сомне­ния, явля­ет­ся про­бле­ма соот­но­ше­ния «сво­его» и «чужо­го» в антич­ной и, в част­но­сти, в рим­ской куль­ту­ре. Дей­ст­ви­тель­но, вза­и­мо­дей­ст­вие древ­не­го Рима с окру­жаю­щим его миром более чем актив­но про­яв­ля­лось в бес­чис­лен­ном мно­же­стве самых раз­лич­ных аспек­тов — от тра­ди­ций гра­до­стро­и­тель­ства до одеж­ды. При этом, не оста­лась в сто­роне и область сакраль­но­го, в кото­рой выше­упо­мя­ну­тое вза­и­мо­дей­ст­вие нашло вполне отчет­ли­вое и яркое выра­же­ние.

Как извест­но, рели­ги­оз­ная сфе­ра древ­не­го Рима уже в цар­скую и ран­не­рес­пуб­ли­кан­скую эпо­ху про­шла весь­ма дли­тель­ный путь в сво­ем раз­ви­тии — от доста­точ­но при­ми­тив­ных веро­ва­ний сель­ско-общин­но­го харак­те­ра до вполне раз­ви­той и раз­ветв­лен­ной систе­мы куль­тов с антро­по­морф­ны­ми боже­ства­ми, хра­ма­ми, спе­ци­аль­но учреж­ден­ны­ми жре­че­ски­ми кол­ле­ги­я­ми и тща­тель­но выве­рен­ны­ми цере­мо­ни­я­ми. Несо­мнен­но, одной из основ­ных линий в подоб­ном «совер­шен­ст­во­ва­нии» рим­ской рели­гии был пер­ма­нент­ный про­цесс заим­ст­во­ва­ния божеств и сакраль­ной прак­ти­ки дру­гих пле­мен и наро­дов. Сна­ча­ла он выра­жал­ся в сли­я­нии и упо­рядо­че­нии куль­тов соста­вив­ших Рим общин, а затем — в актив­ном «импор­те чужих богов», осно­ван­ном на дина­ми­че­ском пред­став­ле­нии рим­лян о сво­ем про­стран­стве и сопут­ст­во­вав­шем их посто­ян­ной воен­ной экс­пан­сии.